В волшебной стране мастеров жил великий мастер по имени Труд. Он жил в чудесном дворце, и жители этой страны приходили к нему учиться мастерству.
Жила в этой удивительной стране мастеров фея – волшебница по имени Рукодельница.
Она плела, ткала, вязала, вышивала. Все ее изделия обладали чудесной силой – приносили здоровье, радость, любовь, нежность и тепло.
В этой стране царили благополучие и счастье. Жители были самыми изобретательными, творческими, искусными – настоящими мастерами своего дела.
Однажды мастер Труд и фея Рукодельница отправились путешествовать по разным странам – поучиться новому мастерству, себя показать. Фея Рукодельница повезла свои чудесные изделия, чтобы дарить их тем, кто в них нуждался.
Злую колдунью Бездельницу одолевали злость и зависть. И как только она узнала о том, что мастер Труд уехал, закинула в волшебную страну мастеров вирус Лень. Он проникал в каждый дом через телефоны, компьютеры, телевизоры, даже в открытые форточки и замочные скважины. Вирус Лень сначала поразил детей. Они так обленились, что не хотели ходить в школу, в детский сад. Родители приносили им еду прямо в постель. Постепенно вирус Лень одолел и взрослых. Закрылись магазины, банки, дворники не метут улицы, в домах исчезли вода, отопление и электричество.
Постепенно Солнце скрылось с горизонта, и волшебная страна погрузилась во тьму.
Колдунья Бездельница поселилась во дворце великого мастера и радовалась тому, что в нем тишина, покой и полное безделье. Нет больше волшебной страны мастеров!
Когда мастер Труд и фея Рукодельница вернулись домой, они сразу догадались, чьи это проделки. Только Труд может победить Лень, но сначала надо победить злую колдунью.
Решили взять ее хитростью – преподнесли ей в подарок красивый загадочный сундук. Бездельница была очень любопытна и сразу же открыла его. Волшебное веретено вдруг прыгнуло в руки Бездельницы и закружилось, завертелось – стало прясть золотую, волшебную пряжу. Хочет колдунья бросить веретено, да никак от рук оторвать не может.
Пряжи образовался огромный клубок, до самых небес. От него яркий свет льется и жар идет. От такого жара вирус Лень превратился в облако и растаял без следа, а клубок в ласковое Солнце.
Жители волшебной страны проснулись от долго сна и сразу же принялись за работу. Дети побежали в школу, во дворец к великому мастеру учиться мастерству.
Злая колдунья Бездельница осталась жить во дворце, так как превратилась в мастерицу по имени Пряха. Крутит она волшебное веретено и прядет пряжу, из которой фея Рукодельница ткет и вяжет свои чудесные изделия. Мастер Труд, как прежде, учит мастерству жителей сказочной страны.
В них рассказывается о том, что важно в жизни выбрать достойное и нужное дело, честно и добросовестно учиться и работать
Золотой гвоздь. Автор: Евгений Пермяк
Без отца Тиша рос, в бедности. Ни кола, ни двора, ни курицы. Только клин отцовской земли остался. По людям Тиша с матерью ходили. Маялись. И ниоткуда ни на какое счастье надежды у них не было. Совсем мать с сыном руки опустили:
— Что делать? Как быть? Куда голову приклонить?
— Он, — говорит, — всё может. Даже счастье куёт.
Как услыхала это мать, к кузнецу кинулась:
— Захар, ты, сказывают, можешь моему злосчастному сыну счастье выковать.
А кузнец ей:
— Что ты, вдова! Человек сам своему счастью кузнец. Посылай сына в кузницу. Может быть, и скуёт.
Пришёл Тиша в кузницу. Потолковал с ним кузнец и говорит:
— Твоё счастье, парень, в золотом гвозде. Золотой гвоздь скуёшь, и он сам тебе счастье принесёт. Ты только подсобляй ему.
— Дяденька Захар, да я же отродясь не ковывал!
— И я, — говорит кузнец, — не кузнецом родился. Раздувай горн.
Стал кузнец показывать, как горн раздувать, как меха качать, как уголья подсыпать, как железо огнём мягчить, как клещами поковку брать. Не сразу у Тихона дело пошло. И руки ломит, и ноги болят. Спина вечером не разгибается. А кузнец за отца ему полюбился. Да и Тиша кузнецу по руке пришёлся. Не было у кузнеца сына, только дочь. Да и та такая бездельница — лучше не вспоминать. Откуда ей без матери рукодельницей быть? Ну, да не о ней пока речь.
Пришло время, Тиша за молотобойца стал.
Взял как-то кузнец старый шкворень и говорит:
— Теперь давай из него золотой счастливый гвоздь ковать.
Ковал Тиша этот гвоздь неделю, другую, и с каждым днём гвоздь краше становился. На третью неделю кузнец говорит:
— Не перековать бы, Тихон! Счастье меру любит.
Не понял Тиша, к чему такие слова кузнец говорит. Не до них ему было. Очень ему гвоздь полюбился. Глаз с него не сводит. Одно горько — угас золотой гвоздь. Остыл. Потемнел.
— Не горюй, Тиша, позолотеет, — говорит кузнец.
— А когда он позолотеет, дяденька Захар?
— Тогда позолотеет, когда ты ему дашь всё, что он просит.
— Ничего он, дяденька кузнец, не просит.
— А ты, Тиша, подумай. Неужели гвоздь для того выкован, чтобы без дела валяться?
— Это да, дяденька Захар. Гвоздь куда-нибудь вбить надо. Только во что, дяденька Захар, его вбить? У нас ни кола, ни двора, ни ворот, ни тына.
Кузнец думал-думал, тёр-тёр лоб да и сказал:
— А ты вбей его в столб.
— А столб где взять?
— В лесу выруби да в землю вкопай.
— А я ведь сроду не рубливал, и топора у меня нет.
— Так ведь ты и не ковывал сроду, а вон какой гвоздь сковал. И топор скуёшь. И дерево им вырубишь.
Опять засопел-задышал кузнечный мех, искры полетели. Не сразу, не с маху, а через три дня выковал парень топор — ив лес. Облюбовал Тиша сосенку и ну рубить. Не успел бедняга и кору пересечь, как схватил его лесник:
— Ты зачем, вор-разбойник, лес рубишь?
Тиша на это по-хорошему ответил, кто он, и откуда, и для чего ему нужен сосновый столб.
Лесник видит, что перед ним не вор, не разбойник, а вдовий сын, кузнеца Захара выученик.
— Вот что, — говорит, — коли тебя кузнец научил, как золотой гвоздь сковать, и я тебе помогу. Иди в лес, делянку выруби, за работу столб получишь.
Делать нечего, пошёл Тиша в лес. День рубил, два рубил, на третий день делянку вырубил. Столб получил, на отцовскую землю его снёс. А земля бурьяном, полынью, репейником заросла. Некому работать на ней было. Притащил Тиша столб, а вкопать его нечем.
— Да зачем тебе о лопате горевать! — говорит ему мать. — Гвоздь сковал, топор сковал — неужели лопату не загнёшь?
Дня не прошло, смастерил Тиша лопату. Глубоко вкопал столб, счастливый гвоздь вбивать начал. Невелик труд гвоздь вбить. Когда свой топор, а у топора такой обух, что плясать на нём можно. Вбил гвоздь Тиша и ждёт, когда он золотеть начнёт. День ждёт, два ждёт, а гвоздь не только не золотеет, а буреть начинает.
— Мамонька, глянь-ка, его ржа ест. Видно, он чего-то ещё просит. Надо к кузнецу сбегать.
Прибежал к кузнецу, всё как есть рассказал, а тот на это и говорит:
— Не может быть гвоздь без дела вбит. Всякий гвоздь свою службу нести должен.
— А какую, дяденька Захар?
— Сходи к людям и погляди, как им гвозди служат.
Пошёл Тиша по селу. Видит — одними гвоздями тёс пришивают, другими, самыми тоненькими, дрань на крышах прихватывают, на третьи, на самые большие, сбрую, хомуты вешают.
— Не иначе, мамонька, на наш гвоздь хомут надо повесить. Не то ржа всё моё счастье съест.
Сказал так Тиша и отправился к шорнику.
— Шорник, как хомут заработать?
— Это плёвое дело. Поработай у меня до сенокоса, а от сенокоса до снега. Вот тебе хомут и сбруя будут.
— Ладно, — говорит Тихон и остался у шорника.
А шорник тоже из кузнецовой породы был. Утруждать Тишу не утруждал, но и без дела сидеть не давал. То колодки для хомутов велит пристрогать, то дровец наколоть, то десятину пропахать. Не всё сразу получалось. Трудновато бывало, а от хомута отступиться боязно. Не может быть гвоздь без дела вбит. Пришло время — пришёл расчёт. Получил Тихон самый лучший хомут и полную сбрую. Принес это всё и повесил на гвоздь:
— Золотей, мой гвоздь! Всё для тебя сделал.
А гвоздь, как живой, нахмурился из-под шляпки, молчит и не золотеет.
Тиша опять к кузнецу, а кузнец опять своё:
— Не может хороший хомут со сбруей зря на гвозде висеть. Для чего-то висит хомут.
— А для чего?
— У людей попытай.
Не стал больше Тиша у людей пытать, задумался. Крепко задумался о коне. Думал, думал да и надумал.
Рубить он теперь мог, шорничать тоже умел, ну, а уж про кузнечное дело и говорить нечего. «Золотого гвоздя, — решил про себя Тихон,— не скую, а подручным стоять не оробею».
Простился с матерью и пошел коня зарабатывать.
Году не прошло — прискакал Тихон на своём коне в родное село.
Народ не налюбуется:
— Ах, какой конь! И откуда ему такое счастье?
А Тиша мало на кого глядит, к столбу подворачивает.
— Ну, гвоздь, теперь у тебя — хомут, у хомута — конь. Золотей!
А гвоздь как был, так и есть. Тут Тихон хоть и тихим был, а накинулся на гвоздь:
— Ты что, ржавая твоя шляпка, надо мной издеваешься!
А на ту пору у столба кузнец случился:
— Ну что тебе, Тихон, бессловесный гвоздь сказать может? Не золотеет — значит, ещё чего-то просит.
— А чего?
— Мыслимое ли дело, чтобы столб, гвоздь, хомут да конь под дождём мокли!
Стал Тиша столб крышей покрывать. Покрыл, а гвоздь не золотеет. «Видно, мало ему одной крыши», — решил про себя Тиша и принялся стены рубить. Теперь-то уж он всё мог.
Долго ли, коротко ли рубил Тиша стены, а гвоздь как был, так и есть.
— Да позолотеешь ли ты когда-нибудь? — крикнул в сердцах Тихон.
— Позолотею. Обязательно позолотею.
У Тихона глаза на лоб полезли. До сей поры гвоздь молчал, а тут — заговорил! Видно, в самом деле не простой он сковал гвоздь. А то, что кузнец в это время на крыше лежал, Тихону невдомек. Молод ещё был, не научился ещё сказки, как орехи, раскусывать да ядра из них выбирать. Со скорлупой глотал.
— Чего же тебе ещё, гвоздь, надобно?
На это вместо гвоздя конь Тише ответ проржал:
— И-и-хи-хи... Как мне жить без сохи!.. И-и-и...
— Да ты, Буланко, не ржи так жалобно. Если уж я тебя заработал, так соха будет. Сам лемех скую и оглобельки вытешу.
Сковал, вытесал, поперечины наладил, а на гвоздь не идёт смотреть. Не до того как-то стало. Другое в голову вошло.
Коли гвоздь хомут попросил, хомут — коня, конь — соху, надо думать, соха пашню запросит.
Запряг Тихон коня в соху. Конь ржёт, соха пласт режет, пахарь песенки попевает.
Народ в поле высыпал, на Тишу глядит. Матери девок-невест вперёд себя выпихивают. Авось, какая приглянется. И Кузнецова дочка тут же, на пашне. Так и ходит за ним, как галка по борозде. Нечёсаная, немытая.
— Тишенька, возьми меня замуж! Помогать тебе стану.
Тихон даже шарахнулся от этих слов. Соха в сторону вильнула. Конь не по-хорошему озираться начал, Кузнецова страшилища пугается.
— В своём ли ты уме, пугало? — говорит ей Тихон. — Кому ты такая нужна! Разве на огород — ворон пугать. Так у меня ещё и огорода нет.
А она:
— Я тебе посажу огород, а сама потом пугалом стану, только бы видеть тебя, Тишенька...
Несуразными показались ему такие слова, а к сердцу припали: «Ишь ты, как любит! Пугалом соглашается быть, лишь бы видеть меня».
Ничего не ответил он кузнецовой дочери — к кузнецу пошёл.
А кузнец его давно поджидал:
— Тихон, чего я тебе сказать хочу: твой счастливый гвоздь завистники вытащить хотят да в свою стену вбить.
— Это как же, дяденька Захар? Что делать теперь? Не иначе, что караулить надо.
— Так, милый сын, так, — поддакивает кузнец. — Только караулить как? Дождь осенью. Снег зимой. Избу ставить надо.
А Тихон ему:
— Я только подумал, а ты уже сказал. Пойду избу рубить. Топор у меня есть, силы — хоть отбавляй. Никакого дела не боюсь.
Опять высыпал народ. Опять невесты гуртом. А он рубит — только земля вздрагивает да солнышко смеётся. И светлому месяцу было на что поглядеть- порадоваться. Тихон и ночи прихватывал.
Пришла осень. Сжала вдова хлеб, Тихон обмолотил его, а конь на базар свёз. Утварь всякую в новый дом приволокли. А гвоздь не золотеет. И на душе невесело.
— А отчего-почему, милый сын, на душе невесело?
— Один я, мамонька, вперёд других выскочил. Дружков опередил, товарищей оставил. Себе гвоздь вбил, от них счастье скрыл.
— Да ты что, Тиша? Всякий сам своему счастью кузнец. Так ведь тебя Захар учил?
— Так-то оно так, — ответил сын. — Только дяденька Захар и про то говорил, что на миру и смерть красна, а в одиночку и счастье плесневеет. Мне все помогали: и кузнец, и шорник, и лесник. А я кому?
Сказал так Тихон и пошёл к дружкам-товарищам. Кому верное слово скажет, кому добрый совет даст, а кому и своими руками подсобит. Вдове крышу покрыл. Старику сани справил. Лентяя усовестил. Юнцов к делу приставил.
Зазолотел гвоздь! Со шляпки начал — до середины дошёл. Счастье весельем в новый дом заглянуло, дружбой людской зацвело. Не нахвалится народ на Тихона. До того дело дошло — его, неженатика, по батюшке величать начали, на миру выкликать. А гвоздь день ото дня пуще горит.
— Теперь, — говорит кузнец, — только жениться — не ошибиться. Без огня в избе светло будет.
— А какую-чью ты ему дочь присоветуешь, чтобы ошибки не было?
— А кто ровня?
— Моя Дунька, — говорит кузнец.
— Ах ты, чумазый мошенник! — взъелась вдова. — Эта кикимора — ему ровня? Немытая, нечёсаная, к делу не приученная? Она ему ровня? Ему, маковому цвету, золотым рукам, богатырским плечам, налитому телу? Да разве это дело? Слыхано ли, чтобы орёл галку замуж брал?
— А кто, вдова, его орлом сделал?
— Как кто? Гвоздь!
— А кто гвоздь ему подсобил сковать?.. Кто?
Тут вдова вспомнила всё, и совесть в ней заговорила. Совесть говорит, и любовь материнская свой голос подает. Жалко ей на этакой неумёхе сына женить.
Жалость в левое ухо нашёптывает вдове: «Не губи сына, не губи». А совесть в правое ухо свое твердит: «Без матери Кузнецова дочь росла, неряхой-непряхой выросла. Он твоего сына пожалел, как тебе его дочь не приголубить!»
— Вот что, кузнец, — говорит вдова. — С первым снегом Тиша на заработки повезёт дружков- товарищей, которым он не два, не три десятка золотых гвоздей вбил. Пусть тогда твоя Дуня ко мне приходит. Да скажи, чтобы она мне ни в чём не перечила.
Выпал первый снег. Повёз Тихон дружков-товарищей на заработки — гвозди золотить. Явилась Дунька ко вдове.
— Слыхала я, Дуняша, будто тебе охота моему сыну приглянуться.
— Уж так охота, тётенька, так охота! — заливается черномазая Дуня слезами и грязь по лицу размазывает. — Себя бы наизнанку вывернула, только бы он с глаз долой не прогонял.
— Ну, коли так, будем стараться. Я ведь, Дунюшка, как и твой отец, колдую, когда придётся.
Сказала так вдова и подала Дуне веретёшко:
— Неказистое оно, Дуня, а силу большую в себе прячет. Дед мой как-то бабу-ягу в лесу поймал, порешить хотел. А она от него этим веретёшечком откупилась. Сильное веретено.
— А в чем его сила, тётенька? — спрашивает Дуня и на веретёшечко косится.
Вдова на это и отвечает ей:
— Если этим веретёшечком спрясть нитку тонкую да долгую, то кого хочешь этой ниткой к себе привязать можно.
Тут Дуня повеселела — и хвать веретено:
— Давай, тётенька, я прясть буду.
— Что ты! Разве такими руками немытыми да с такими волосьями нечёсаными можно пряжу начинать? Беги домой, умойся, оденься, в баньке выпарь- ся, тогда и прясть будешь.
Сбегала Дуня домой, умылась, оделась, выпарилась — и красавицей пришла к вдове.
Басня Эзопа
Крестьянин собрался помирать и хотел оставить своих сыновей хорошими земледельцами. Созвал он их и сказал: «Детки, под одной виноградной лозой у меня закопан клад». Только он умер, как сыновья схватили заступы и лопаты и перекопали весь свой участок. Клада они не нашли, зато перекопанный виноградник принес им урожай во много раз больший.
Басня показывает, что труд - это клад для людей.
Лентяйка
Португальская сказка
Жила на свете одна старая женщина, и была у нее дочь - большая лентяйка. Очень хотела мать, чтобы дочь хоть прясть научилась, но та об этом и слышать не хотела, только посытнее да послаще поесть желала. А тут влюбился в нее один молодой человек. Влюбился и надумал жениться. Забеспокоилась мать: а вдруг передумает? И что ни день стала ему рассказывать, сколько пряжи напряла его суженая. Настал срок - вышла девица замуж и отправилась в дом мужа. Едут они с матерью на одной лошади. Едут мимо гумна, тут молодица и говорит:
- Ох, хороша посудина! Сколько каши можно в ней хранить.
Молодой чуть поотстав ехал, но не преминул поинтересоваться, что это сказала молодая. А мать в ответ:
- Да похвалила она гумно. Хорошо гумно, говорит. Пряжу в нем сушить хорошо.
«Да, - подумал про себя молодой, - хорошую, дельную жену взял. Повезло, да и только!»
Приехали они домой. Назавтра отправился молодой по делам в Алентежо. И прислал оттуда жене много-много льна, пусть прядет себе в удовольствие. Молодая, увидев лен, тупо уставилась на него. Она и понятия не имела, как это его прясть. Но все же на следующий день взяла в руки пряслице, которое подарила ей мать, и решила попробовать. А вдруг что получится?! Проходя мимо сот с медом, сунула она в них конец пряслица, как раз где крепится нить, вышла во двор и давай лизать сладкий кончик.
Надо сказать, что двор соседствовал с королевским садом, по которому гуляла грустная-прегрустная принцесса. Увидев женщину, лижущую пряслице, принцесса залилась звонким смехом. На смех принцессы прибежал несказанно обрадованный король и поинтересовался, что же так ее рассмешило. Тут принцесса указала на соседку, которая все еще трудилась языком, облизывая кончик пряслица. Король ничего другого, кроме того, что соседка решила рассмешить принцессу, и подумать не мог, а потому велел позвать ее во дворец.
- Проси чего хочешь, - сказал он, как только увидел ее во дворце.
- О, ваше величество, пришлите ко мне как можно больше женщин, которые бы смогли спрясть весь лен, что мне прислал муж.
Весело посмеялся король над подобной просьбой, но женщин прислал, и они за один день весь лен и спряли.
К ночи приехал муж. Увидел сделанную работу и обомлел. А молодая, перед тем как лечь в кровать и так, чтобы муж не заметил, подложила под пуховую перину ракушки и скорлупу от миндаля - с той стороны, где спала сама. И как легли они, стала ворочаться с боку на бок, с боку на бок, и такой треск пошел.
- Что это такое? - спросил озадаченный муж.
- Косточки мои хрустят. Шутка ли, столько пряжи спрясть?
Промолчал муж, а на следующий день взял пряслице и сломал, сказав, что не хочет, чтобы жена надорвалась от непосильного труда.
Кто первый заговорит
Персидская сказка
Выло ли так или не было — давным-давно, не знаю когда, жил-был в городе Балхе один человек. Была у него жена. Целый день она сидела дома и ничего не делала. Под стать жене и мать у него была ленивая — только он и знал, что препираться с обеими женщинами из-за домашних дел.
Как-то собрался он пойти по делам в соседнюю деревню и перед уходом предупредил мать и жену:
— Я пробуду там две-три недели. Следите за домом хорошенько, подметайте двор хотя бы раз в два дня.
Сказал зто и ушел.
А женщины по своей лени и палец о палец не у дарили. Прошло не то две, не то три недели, свекровь и говорит невестке:
— Завтра или послезавтра вернется сын. Встань, подмети-ка двор!
— Почему это мне подметать? — отвечает невестка.- Подметай сама!
Они заспорили и, наконец, решили
— Завтра встанем, и кто первый заговорит — тому и подметать.
Наутро свекровь, чтобы не заговорить первой, ушла к соседям. Невестка в это время все еще спала, и двери дома остались открытыми настежь. Спустя час проснулась невестка, уселась на постели и стала смотреть по сторонам, свекровь искать. Она поклялась себе, что не скажет ни слова. Так час или два просидела она в постели, по сторонам глазела.
В это время мимо дома проходили барабанщики.
Старший барабанщик разглядел в комнате женщину на постели, завернул во двор и спрашивает:
— Эй, женщина! Почему ты сидишь в одной рубашке на постели?
А невестка решила, что это свекровь его подослала, чтобы заставить ее заговорить, и ничего не ответила.
Барабанщик подошел ближе и еще раз спросил:
— Почему ты не отвечаешь? И почему не одеваешься?
Она и на этот раз не ответила. Тогда он подумал: «Она немая и сумасшедшая».
Вошел он в комнату, сорвал с ее головы платок, посадил задом наперед на осла и решил возить по улицам: люди увидят, посмеются, денег дадут.
И вот они поехали: посредине невестка с непокрытой головой сидит на осле задом наперед, а вокруг нее — барабанщики. Барабанщики бьют в барабаны, идут от одного дома к другому, шум подняли невообразимый, народ отовсюду сбежался. Наконец шествие остановилось у того дома, где сидела свекровь. Видят хозяева этого дома, что люди толпой бегут, и решили: «Пойдем-ка, посмотрим, что там за зрелище?»
Вышли они все на улицу, а барабанщики встали как раз перед свекровью. Та посмотрела, и что же видит: о, ужас! Это ее невестку посадили на осла задом наперед и возят по городу! Подошла она и крикнула:
— Я плюю тебе в лицо! Какой позор ты на нас навлекла?
Тут невестка радостно завопила:
— Ты проиграла! Ты проиграла! Подметай теперь двор!
С этими словами она соскочила с осла, схватила свекровь за руку, потащила домой, сунула ей в руки метлу и сказала:
— Ты подметай, а я буду водой поливать.
Свекровь стала подметать, а невестка водой поливать
Так они подмели и вычистили двор.
Не успела свекровь выпустить из рук метлу, а невестка — кувшин, как подоспел муж с поклажей. Увидел он, что комнаты убраны, а двор подметен, поцеловал матери руку, а жену поцеловал в щеку, а потом спрашивает мать:
— Скажи, что тебе купить?
— Красные башмачки в гости ходить!
Спросил он и жену:
А ты чего хочешь?
— Бусы из янтаря.
— Хорошо,- сказал он и купил им и башмаки, и бусы. Он был очень рад, что Аллах образумил его мать и жену.
Кто дело сделал, тот может есть
Грузинская народная сказка
Было и не было – что могло быть лучше бога! – был один юноша, и была у него мать. Имели они одного вола. В пору пахоты или молотьбы вместе с волом попеременно впрягались в ярмо то сын, то мать и пахали поле или молотили зерно.
Раз, когда в упряжи находилась мать, а сын, стоя на молотильной доске, подгонял вола, мимо тока проехал царь:
– Что это ты делаешь, бичо (парень)? Не стыдно ли тебе впрягать в ярмо несчастную женщину и подгонять ее плетью?
– А как нам быть, порази меня вместо тебя господь, когда у нас нет другого быка, некого впрягать нашему напарником, кроме самих же нас?
– Так идем со мной! Я дам тебе быка, – предложил царь.
Юноша обрадовался и последовал за свитой.
Один заработанный рубль
Грузинская притча
У одного человека был очень ленивый сын. Ничего он не хотел делать, ни одного пятака заработать не мог. Кормил его отец, пока мог, только состарился он, захворал, и невмоготу ему стало. Слег старик в постель, позвал жену и говорит:
– Все свое имущество передам кому чужому, ничего сыну не оставлю – лентяй он, ни к чему не годный, рубля заработать не может.
Обидно матери, заступилась она за сына:
– Как это он рубля заработать не может?!
А муж стоит на своем:
– А ну, если может, пусть пойдет заработает рубль – все имущество ему оставлю.
– Хорошо, – сказала жена.
Пошла она к сыну, дала ему рубль и научила:
– Уйди куда-нибудь до вечера, а вечером придешь, отдашь этот рубль отцу и скажешь, что ты сам его заработал.
Так и поступил сын. Пришел вечером, принес этот рубль и говорит отцу:
– Совсем извелся из-за этого рубля, с трудом его заработал.
Взял отец рубль, понюхал и бросил его в камин.
– Это не ты заработал! – сказал он сыну.
Засмеялся сын и ушел. Что делать матери? Дала она ему еще один рубль и сказала:
– Пойди, хоть целый день без дела ходи, а к вечеру пробеги версты две – чтоб вспотеть, войди к отцу и скажи: – Потом заработал я этот рубль.
Так и поступил сын. Прибежал он вечером усталый, вспотевший, вбежал к отцу и говорит:
– Видишь, отец, весь я в поту, трудно достался мне этот рубль.
Взял отец рубль, понюхал и бросил и его в камин.
– Не обманешь меня, сынок, – говорит, – не ты заработал эти деньги.
Ни во что не счел сын все это, опять засмеялся и ушел.
Поняла мать, что плохо дело, и сказала сыну:
– Видишь, сынок, не обмануть нам его, придется тебе самому поработать. Пойди поработай, хоть по три пятака в день заработаешь, и то в неделю рубль наберешь, принеси его отцу, поверит.
Послушался сын. Пошел и вправду целую неделю работал. Кому что сделал, кому что перенес, набрал так один рубль и принес отцу.
Понюхал и эти деньги старик и бросил их в камин.
– Нет, сынок, и это не ты заработал, – говорит.
Не выдержал сын, бросился к камину, голыми руками выгреб из огня свои деньги и закричал отцу:
– Помешался ты, отец! Целую неделю трудился я и гнул спину из-за этих денег, а ты их в огне жжешь.
Сказал тогда отец:
– Теперь-то верю я, что ты сам этот рубль заработал, сердце у тебя за него заболело. Видишь, сынок, как трудно самому заработать деньги. Будешь работать – будешь и иметь, а не будешь работать – с голоду умрешь.
С такими словами отец завещал сыну все свое имущество, а сам ушел туда, откуда не возвращаются.
Василий Сухомлинский
Бабушка и Петрик
В теплый весенний день бабушка взяла внука с собой в лес. Собираясь в дорогу, она дала Петрику корзинку с едой и фляжку с водой. Петрик был ленивым мальчиком, и вскоре ноша показалась ему тяжелой. Тогда бабушка понесла корзинку с едой сама.
В лесу они сели под куст передохнуть. Вскоре к соседнему дереву прилетела маленькая птичка. В клюве она несла волосинку.
Петрик тихонько, чтобы не вспугнуть птичку, поднялся и увидел на дереве большое волосяное гнездо.
А птичка быстро улетела и вскоре возвратилась к гнезду с волосинкой в клюве. Петрик широко раскрыл глаза от удивления.
Бабушка, - прошептал он, - неужели она каждый раз приносила по волосинке и построила такое большое гнездо?
Да, по волосинке, - ответила бабушка. - Это трудолюбивая птичка. Петрик задумался. Через минуту он сказал:
Бабушка, можно я сам понесу корзинку с едой? И пальто ваше понесу. Можно?
Василий Сухомлинский
Каждый человек должен
Мама с маленьким Петриком сели в поезд. Они едут в далекий южный город, на берег теплого моря - отдыхать. Мама стелет на полке постель для себя и на отдельной полке - для Петрика. Мальчик ужинает: ест вкусную булку, куриную ножку и яблоко. Мягко покачиваясь, убаюкивают вагоны. Лег Петрик на мягкую постель и спрашивает:
Мама, вы говорили, что поезд ведет машинист. А кто же ночью ведет поезд? Неужели он идет сам?
Ночью тоже ведет поезд машинист.
Как? - удивляется Петрик. - Неужели он ночью не спит?
Не спит, сынок.
Мы спим, а он не спит? Целую ночь? - еще больше удивляется Петрик.
Да, машинист не спит целую ночь. Если бы он хоть на минуту уснул, поезд разбился бы и мы погибли бы.
Но как же это так? - не может понять Петрик. - Ведь спать-то ему хочется?
Хочется, но он должен вести поезд. Каждый человек - должен. Посмотри в окно, видишь: вон в поле пашет землю тракторист. Ночь, а человек работает, видишь, как прожектором освещает поле? Потому что он должен работать ночью.
И я должен? - спрашивает Петрик.
И ты должен.
Что же я должен?
Быть человеком, - ответила мама. - Это самое главное. Трудиться. Уважать и почитать старших. Презирать лень и нерадивость. Любить свою родную землю.
Петрик долго не мог уснуть.
Василий Сухомлинский
Правильно думай о труде
Пятиклассники посадили много кустов рябины. Когда-нибудь целая роща вырастет. А пока что нужно поливать кусты, ухаживать за ними.
Разделили кусты между учениками. Каждому досталось по четыре деревца.
Марийка и Оля сидят за одной партой. И кусты рябины их рядом.
Договариваются девочки и приходят вместе поливать деревья.
Первую рябину Марийке поливать очень легко, вторую - немного труднее, третью - трудно, а на четвертую уже совсем мало остается сил.
Но вот заболела Оля, и пионервожатая попросила Марийку:
Поливай и Олины деревца. Она же твоя подруга.
Марийка тяжело вздохнула, взяла ведро и пошла к рябиновой роще. Она все думала: теперь ей поливать восемь деревьев. Восемь поливалок воды надо нести от колодца.
Девочка взялась за работу. Полила одно дерево, второе, третье. И вот что странно: работа казалась ей легкой. Уже на шестом деревце стало труднее. Седьмое деревце поливать было совсем трудно, а на восьмое едва хватило сил.
«Вот оно что, - думала Марийка, окончив работу. - Теперь я знаю, как облегчить работу. Надо думать: мне поливать двенадцать деревьев. Тогда восемь поливать будет совсем легко».
Так она и сделала на следующий день. Собираясь на работу, она все время думала: мне надо полить двенадцать деревьев. Вытащить из колодца и отнести в рябиновую рощу двенадцать ведер воды.
Поливая, она все время думала только об одном: мне сегодня надо полить двенадцать деревьев.
Полила восемь - и не ощутила усталости. «Самое трудное - приучить себе правильно думать о труде», - вспомнила Марийка слова учителя.
Василий Сухомлинский
Не потерял, а нашел
Когда сыну исполнилось двенадцать лет, отец дал ему новую лопатку и сказал:
Иди, сын, в поле, отмерь участок площадью сто ступней вдоль и сто поперек и вскопай.
Пошел сын в поле, отмерил участок и стал копать. А копать он еще не умел. Трудно было вначале, пока приловчился копать и к лопате приспособился.
К концу работа пошла все лучше и лучше. Но, когда сын вонзил лопату в землю, чтобы перевернуть последнюю горсть почвы, лопата сломалась.
Возвратился сын домой, а на душе неспокойно: что скажет отец за сломанную лопату?
Простите меня, отец, - сказал сын. - Я допустил потерю в хозяйстве. Лопата сломалась.
А копать ты научился? Копать тебе в конце было трудно или легко?
Научился, и копать в конце мне было легче, чем в начале.
Значит, ты не потерял, а нашел.
Что же я нашел, отец?
Желание трудиться. Это самая дорогая находка.
Из одного и того же куска железа и в одной и той же мастерской были сделаны два плуга. Один из них попал в руки земледельца и немедленно пошел в работу, а другой долго и совершенно бесполезно провалялся в лавке купца.
Случилось через несколько времени, что оба земляка опять встретились. Плуг, бывший у земледельца, блестел, как серебро, и был даже еще лучше, чем в то время, когда он только что вышел из мастерской; плуг же, пролежавший без всякого дела в лавке, потемнел и покрылся ржавчиной.
Скажи, пожалуйста, отчего ты так блестишь? - спросил заржавевший плуг у своего старого знакомца.
От труда, мой милый, - отвечал тот, - а если ты заржавел и сделался хуже, чем был, то потому, что всё это время ты пролежал на боку, ничего не делая.
Что посеешь, то и пожнешь (по мотивам ненецкой сказки)
|
Есть такая пословица – "Что посеешь, то и пожнешь". Добрые дела – добрые плоды приносят. Жила-была в тундре маленькая лисичка. Захотелось ей как-то погулять. На белый свет посмотреть да себя показать. Вот вылезла лисичка из теплой норки и пошла на берег моря. Глядит, а из воды высунула головку маленькая рыбка. Ее еще бычком называют. Хотя бычок этот от головы до хвоста чуть больше пальца...
Увидел бычок лисичку и заулыбался от радости. А улыбка у бычка, как говорится, до ушей...
Вздумалось лисичке бычка подразнить. Встала она лапы в боки, язык подлиннее высунула и давай дразниться:
Лупоглазый бычок,
Криворотый дурачок!
Услышал это бычок и аж позеленел от обиды. Да и как иначе? Ни за что ни про что обидели. Но плакать бычок не стал. А сам сказал лисичке:
– А ты... ты – вредная лисица!
И хвост твой тощий, как косица.
Как услыхала это лисичка, так заревела на всю тундру! А потом со всех ног помчалась домой. В теплую норку. Маме-лисе жаловаться.
– Мама, мама, меня бычок обидел! Съешь его, мамочка!
– Да чем же он тебя обидел? – спрашивает мама-лиса.
– Он сказал, что я вредная! А еще, что у меня хвост, как косица! А ведь мой хвостик самый-самый пушистый во всей тундре... Мамочка, этот бычок плохой! Он дразнится... Съешь его, мамочка!
– Как же я его съем? – говорит мама-лиса. – Ведь он в море живет, а не в тундре... Где ж мне его поймать? Да и знаю я бычков. Сами они мухи не обидят. А вот если их кто обидит, тогда могут за себя постоять. Послушай, доченька, уж не обидела ли ты сама бычка первой?
Молчит лисичка. Глаз от стыда поднять не смеет. Да и что тут скажешь? И так все ясно. Что заслужила то и получила.
Не зря говорится. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.
Вот так-то.
У тебя у самого свой ум |
Козел повадился в огород: бывало, как только пастухи выгонят гурт (стадо. – Ред.) свой, то Васька мой сперва, как добрый, идет, головой помахивает, бородой потряхивает; а как только ребятишки засядут в овражке где-нибудь в камешки играть, то Васька и отправляется прямо в капусту.
Раз и пошел он тем же знакомым путем, идет себе да пофыркивает. В это время отбилась от гурта глупая овца, зашла в чащу, в крапиву да в лопушник; стоит, сердечная, да кричит, да оглядывается - не найдется ли кто добрый человек, чтобы вывел из этой беды. Увидавши козла, обрадовалась она, как родному брату: пойду, дескать, хоть за ним. “Этот выведет: мне не первина (не в первой. – Ред.) за ним идти; у нас и впереди гурта тот козел-вожак идет, за ним ступай смело!”
Пошла овца наша, увязавшись за козлом. Он через овраг - она через овраг; он через тын - она через тын, и попала с ним же в огород.
На этот раз огородник заглянул как-то пораньше в капусту свою да и увидал гостей. Схватил он хворостину предолгую да кинулся на незваных. Козел, как попроворнее, успел перескочить опять через тын, мемекнул да и пошел себе в чистое поле, а бедная овца замоталась, стала кидаться, оробев, во все стороны да и попалась. Не пожалел огородник хворостины своей: всю измочалил о бедную овцу, так, что уже она кричит не своим голосом, да помощи нет ни от кого. Наконец огородник, подумавши про себя: чего доброго, еще убьешь дуру эту, после хозяин привяжется. Выгнал ее в калитку и еще-таки на дорогу вытянул во всю длину хворостиной.
Пришла овца домой, в гурт, да и плачется на козла, а козел говорит:
А кто велел тебе за мною хвостом бегать? Я пошел в свою голову, так мой и ответ; коли мучик мне отомнет бока, так я ни на кого плакаться не стану, ни на хозяина, зачем дома не кормит, ни на пастуха, зачем-де не приглядел за мною, а уж буду молчать да терпеть. А тебя, зачем нелегкая понесла за мною? Я тебя не звал.
И козел, хоть и плут, вор, а прав в этом деле. Смотри всяк своими глазами, раскидывай своим умом да и ступай туда, где лучше. И у нас то же бывает: один пустится на какой ни есть грех, а другой, на него глядя, за ним же, да после, как попадется, и плачется на учителя. А разве у тебя у самого своего ума нет?
Чудный день |
Некогда жили два брата. У каждого из них было много детей. Братья были благочестивы и трудолюбивы. Они приучали к трудолюбию и своих детей, и вся семья была счастлива и богата.
Раз один из братьев призвал к себе своих племянников и сказал им:
Брат мой, а ваш отец, знает такой день, в который можно навсегда обогатиться, если усердно потрудишься, и потом жить без труда. Я и сам испытал это на себе, но теперь забыл, какой именно это день, поэтому идите к вашему отцу, он точнее скажет вам об этом.
Это сказано было потому, что дети, надеясь на отцовское богатство, стали проявлять некоторую беспечность в своей жизни. Они с радостью пошли к отцу и сказали:
Отец, укажи нам тот день, в который мы могли бы, потрудившись, счастливо жить потом без труда.
Отец, поняв в чем дело, отвечал:
Я сам, дети, забыл этот день; но идите и потрудитесь год. В это время, может быть, вы и сами узнаете о чудном дне, дающем беспечальное житие.
Дети трудились весь год, но чудодейственного дня не заметили. Отец воздал им должное за труды и сказал:
Вы вот что сделайте: разделите теперь год на четыре времени: весну, осень, зиму и лето. Трудитесь, и вы найдете тот день.
Дети поступили согласно наставлению отца, но желанного дня опять не обрели. Отец по окончании года дал уже такой совет:
Разделите год на двенадцать месяцев и опять трудитесь, и найдете этот день.
Они продолжали добросовестно трудиться, но и на этот раз счастливого дня не нашли.
В конце концов, они сказали отцу:
И опять указанного тобою дня мы не нашли. Но, работая, мы приобрели себе средства к жизни и более трудиться уже не станем, напрасно ища таинственного дня.
Отец отвечал:
Да, милые дети, усердным и неустанным трудом вы действительно много приобрели для себя, поэтому теперь можете жить спокойно. Но если бы вы стали еще несколько лет так же трудиться, то вашего богатства хватило бы и вам, и детям вашим, и тем, которые не по своей, может быть, вине впали в великую нужду. Итак, вы обрели желанный день.
Дети поняли своего отца и сказали:
Да, мы поняли все и благодарим тебя за мудрое отеческое наставление.
Жили-были на одном дворе кот, козел да баран. Жили они дружно: сена клок и тот пополам; а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. Вот идет раз котишко-мурлышко, серый лобишко; идет да таково жалостно плачет. Спрашивают кота козел да баран:
Котик-коток, серенький лобок! О чем ты плачешь, на трех ногах скачешь?
Отвечает им Вася:
Как мне не плакать! Била меня баба, била; уши выдирала, ноги поломала, да еще и удавку на меня припасала.
А за что же на тебя такая беда пришла? - спрашивают козел да баран.
Эх-эх! За то, что нечаянно сметанку слизал.
Поделом вору и мука, - говорит козел, - не воруй сметаны!
Вот кот опять плачет:
Била меня баба, била; била - приговаривала: придет ко мне зять, где сметаны будет взять? Поневоле придется козла да барана резать.
Заревели тут козел да баран:
Ах ты, серый ты кот, бестолковый твой лоб! За что ты нас-то сгубил?
Стали они судить да рядить, как бы им беды великой избыть (избежать. Ред.), - и порешили тут же: всем троим бежать. Подстерегли, как хозяйка не затворила ворот, и ушли.
Долго бежали кот, козел да баран по долам, по горам, по сыпучим пескам; пристали и порешили заночевать на скошенном лугу; а на том лугу стога, что города, стоят.
Ночь была темная, холодная: где огня добыть? А котишка-мурлышка уж достал бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном лбами стукнуться. Стукнулись козел с бараном, искры из глаз посыпались: бересточка так и запылала.
Ладно, - молвил серый кот, - теперь обогреемся! - да недолго думавши и зажег целый стог сена.
Не успели они еще порядком обогреться, как жалует к ним незваный гость
мужичок-серячок, Михаило Потапыч Топтыгин.
Пустите, - говорит, - братцы, обогреться да отдохнуть; что-то мне неможется.
Добро пожаловать, мужичок-серячок! - говорит котик. - Откуда идешь?
Ходил на пчельник, - говорит медведь, - пчелок проведать, да подрался с мужиками, оттого и хворость прикинулась.
Вот стали они все вместе ночку коротать: козел да баран у огня, мурлышка на стог влез, а медведь под стог забился.
Заснул медведь; козел да баран дремлют; один мурлыка не спит и всё видит. И видит он: идут семь волков серых, один белый - и прямо к огню.
Фу-фу! Что за народ такой! - говорит белый волк козлу да барану. Давай-ка силу пробовать.
Заблеяли тут со страху козел да баран; а котишка, серый лобишка, повел такую речь:
Ах ты, белый волк, над волками князь! Не гневи ты нашего старшего: он, помилуй Бог, сердит! Как расходится - никому несдобровать. Аль не видишь у него бороды: в ней-то и вся сила; бородой он всех зверей побивает, рогами только кожу сымает. Лучше подойдите да честью попросите: хотим-де поиграть с твоим меньшим братцем, что под стогом спит.
Волки на том козлу кланялись; обступили Мишу и ну заигрывать. Вот Миша крепился-крепился да как хватит на каждую лапу по волку, так запели они Лазаря (жаловались на судьбу. - Ред.). Выбрались волки из-под стога еле живы и, поджав хвосты, - давай Бог ноги!
Козел же да баран, пока медведь с волками расправлялся, подхватили мурлышку на спину и поскорей домой: «Полно, говорят, без пути таскаться, еще не такую беду наживем».
Старик и старушка были рады - радехоньки, что козел с бараном домой воротились; а котишку - мурлышку еще за плутни выдрали.
Притчи про труд
В кузнице отремонтировали две сохи. Они выглядели одинаково. Одна из них осталась стоять в углу сарая. Её жизнь была легче, чем жизнь другой сохи, которую крестьянин на следующее утро погрузил на телегу и привёз на поле. Там она стала красивой и блестящей. Когда обе сохи вновь встретились в сарае, они с удивлением посмотрели друг на друга. Соха, которую не употребляли в дело, была покрыта ржавчиной. С завистью она смотрела на блестящую подругу:
Скажи, как ты стала такой красивой? Ведь мне так хорошо было в тишине сарая стоять в своём углу.
Это безделье тебя изменило, а я стала красивой от труда.
Христианская притча
Как-то раз одному человеку приснился сон. Ему снилось, будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним - Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну - от его ног, другую - от ног Господа.
Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни.
Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:
Не ты ли говорил мне: если последую путём твоим, ты не оставишь меня. Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в тебе?
Господь отвечал:
Моё милое, милое дитя. Я люблю тебя и никогда тебя не покину. Когда были в твоей жизни горе и испытания, лишь одна цепочка следов тянулась по дороге. Потому что в те времена я нёс тебя на руках.
Современная притча
Профессор философии, стоя перед своей аудиторией, взял пятилитровую стеклянную банку и наполнил её камнями, каждый не менее трёх сантиметров в диаметре.
В конце спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он открыл банку горошка и высыпал её содержимое в большую банку, немного потряс её. Горошек занял свободное место между камнями. Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он взял коробку, наполненную песком, и насыпал его в банку. Естественно, песок занял полностью существующее свободное место и всё закрыл.
Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка? Ответили: да, и на этот раз однозначно, она полна.
Тогда из-под стола он достал кружку с водой и вылил её в банку до последней капли, размачивая песок.
Студенты смеялись.
А сейчас я хочу, чтобы вы поняли, что банка - это ваша жизнь. Камни - это важнейшие вещи вашей жизни: семья, здоровье, друзья, свои дети - всё то, что необходимо, чтобы ваша жизнь всё-таки оставалась полной даже в случае, если всё остальное потеряется. Горошек - это вещи, которые лично для вас стали важными: работа, дом, автомобиль. Песок - это всё остальное, мелочи.
Если сначала наполнить банку песком, не останется места, где могли бы разместиться горошек и камни. И также в вашей жизни, если тратить всё время и всю энергию на мелочи, не остаётся места для важнейших вещей. Занимайтесь тем, что вам приносит счастье: играйте с вашими детьми, уделяйте время супругам, встречайтесь с друзьями. Всегда будет ещё время, чтобы поработать, заняться уборкой дома, починить и помыть автомобиль. Занимайтесь, прежде всего, камнями, то есть самыми важными вещами в жизни; определите ваши приоритеты: остальное - это только песок.
Тогда студентка подняла руку и спросила профессора, какое значение имеет вода?
Профессор улыбнулся.
Я рад, что вы спросили меня об этом. Я это сделал просто, чтобы доказать вам, что, как бы ни была ваша жизнь занята, всегда есть немного места для праздного безделья.